Юлиана чувствовала себя очень несчастной. У нее было множество проблем. Муж совершенно ее не любил, мать была Монстром в юбке, на ребенка она тратила бездну сил, друзей не было.
Она была очень одинокой, сильно страдала и никто не видел, насколько плохо она себя чувствовала.
Долгие годы Юлиана никак не могла понять, почему же такую замечательную, тонкую, готовую прийти на помощь, справедливую, интеллигентную, очаровательную, ранимую и чуткую ее никто не любит.
Люди были грубы и эгоистичны и регулярно сильно ранили ее.
Иногда она плакала несколько дней, а иногда уходила в тяжелейшую депрессию и из последних сил, которых у нее не было героически совершала подвиги, не ради себя – ради ребенка.
Консультация 1
— Здравствуйте! – она тихо и очаровательно, словно утренний туман просачивается в кабинет. Снимает курточку, поправляет прическу и устраивается на диванчике слова трепетная птичка не веточке, готовая упорхнуть от любого резкого жеста.
Начинает мило и вежливо, подробно и детально рассказывать о своих злоключениях в жизни, и о том, как у нее нет сил на жизнь, и как все плохо, и вот совершенно нет энергии, и что она очень ранимая.
В перемешку с рассказом о себе успевает вставить несколько критических замечаний в мой адрес, пока это еще только пожелания, будущая почва для критики. Мины-ловушки.
— Прежний психолог, к сожалению, не справился. Он был очень хорошим, лучшим в своей специализации, но дело в том что он постоянно ограничивал меня, не давал возможности высказаться. Меня бесконечно ранили его черствость и грубость!
Первая встреча: я очарована, восхищена, готова быть бережной и деликатной, думаю, что не повезло ей с моим собратом, коллега как-то зря был столь жесток и не давал ей говорить о себе.
Такая милая, умная, очаровательная, ранимая, тонкая, чувствительная женщина….
Фоном, мысленно, раздается «злобный хохот» Внутреннего Супервизора.
Да, ладно, да! Я вот уже с вероятностью процентов в семьдесят могу предсказать как будет разворачиваться динамика дальнейшей работы.
А что тут не предсказать, если предыдущие 6 психологов и 3 врача описаны ею довольно подробно, их качества, их роль, и как они ранили ее и были полностью бесполезны, и как долго и мучительно она страдала и терпела, и буквально из последних сил еле уползла живой. К следующему.
А вот что пока совершенно не понятно, так это то, как ей помочь.
Сценарий, драма ее жизни определена тем, что она вынуждена была истончить себя как личность, превратить в такую очаровательную лиану, научиться нравится другим людям, верить в свою собственную маску и все ради того, чтобы делать себя беспомощной.
Это своего рода проклятье такого типа людей, то что делают с ними Контролирующие Матери.
Я думаю, что работа будет очень долгой, очень сложной и очень индивидуальной. С такими людьми типовые штуки, опыт, оказываются практически полностью бесполезными. Решения всегда уникальны для них.
Зато я могу рассказать о ловушках и трудностях в процессе, вот они как раз до глубокой печали повторяются «как под копирку».
Консультация 20
Прекрасная, очаровательная Юлианна в очередной раз рассказывает о своей беспомощности и о том как ей плохо.
Упражнения она или игнорирует, или начинает делать и отбрасывает, или соглашается делать те из них, что точно ей не помогут, зато покажут, насколько ей плохо. Диагностика – да, пожалуйста. Коррекция – ни за что!
Она смотрит восторженными глазами, внимательно слушает, молчит или задает вопросы.
Она сердится, что ей достается мало поглаживаний.
Она считает поощрительные слова, шутки и улыбки.
И она напрочь игнорирует любые попытки что-то делать.
У нее есть идеальная причина: она беспомощна, сильно страдает и у нее нет сил.
Обычно таким людям и препараты или не помогают особо, или помогают плохо, или побочка сильная.
Те, кто приходят с депрессией ненавидят ее и хотят чтобы ее не было. Как бы плохо они себя не чувствовали, как бы мало энергии у них не было, там есть импульс – избавиться от тяжелого, мучительного, обесточенного состояния.
И, несмотря на трудные первые несколько месяцев работы, нет ощущения соскальзывания и бесполезности, да очень трудно, но это вопрос времени и усилий. И антидепрессанты очень хорошо помогают восстанавливать ресурсы.
Тут же совершенно другое, хотя врачи часто назначают таким людям антидепрессанты.
Бессилие, беспомощность и страдания для них – это способ сохранять себя, способ быть собой в этом мире.
«Я беспомощная, чуткая, ранимая, страдающая и отчаянно одинокая среди грубых отвергающих людей в трудном и ужасном мире» – это уровень самоидентификации Юлианы.
Мы потихоньку учимся простым вещам – Юлиана привыкает ощущать свое тело.
После жизни в фантазиях, чувствах и мечтах ей это трудно. Тело более грубое, оно медлительное, оно не идеальное.
У нее очень много накоплено гнева, ярости, ненависти и агрессии. Мегатонны негативных эмоций, которые она не выражала прямо и по делу.
А если выражала во время вспышек, то затем наказывала себя, просто затапливая виной и стыдом.
Я устаю от ее бесконечных попыток мне понравиться, стать «хорошим клиентом» и угадать, какой я хочу ее видеть, какие слова покажутся мне правильными.
В этом смысле я для нее находка!
У меня попросту нету «правильного образа ее» и ей не во что встраиваться и подстраиваться.
Но она пытается, и делает это очень настойчиво.
На каждой консультации звучит «ты же сильная», «ну, ты-то это можешь», «ты так сказала», «ты умная, крутая» — меня мягко впихивают в позицию и роль ее Контролирующей Матери.
Я туда совершенно не хочу и раз за разом отмахиваюсь от Короны, что пытаются водрузить на мою седую головушку.
Симбиотик-нарцисс-травматик – тот еще «подарочек». Юлиана жаждет эмоционального слияния и нравиться мне, стать настолько хорошей, очаровать меня. Она верит, что это именно то, что ее исцелит.
Но когда она получает восхищение, радость и интерес – это никак ее не насыщает, она хочет еще и еще и не понимает, даже не начинает задумываться, отчего так?
Она жаждет хорошего к себе отношения. И она обесценивает его на подлете. Чуть-чуть радуется, снова жаждет и снова обесценивает.
В реальности она так делает до тех пор, пока человек не утомляется ее требованиями любви и восхищения, и действительно не выдает ей нечто негативное.
Я слушаю каждый раз, раз за разом ее «я беспомощная, у меня нет сил, я страдаю».
В реальности такие люди часто регулярно несут нагрузку, которую далеко не каждый «обычный» человек потянет.
Достаточно часто это семья, две работы, или работа и учеба.
Есть и другой вариант, когда их содержит супруг (или супруга), но рассказывая о своей сильной слабости они могут сказать что-то вроде «у меня совершенно нет сил, мне очень плохо. Вчера попробовала позаниматься, и смогла пройти всего 8 км, правда быстрым шагом»
Или что-то подобное.
Из моих знакомых далеко не каждый в обессиленном состоянии может такой марш-бросок проделать.
Тут ловушка.
Им вполне искренне плохо. Эмоционально.
И они вполне искренне оценивают свое состояние как нет энергии, беспомощное.
Но другие люди видят их энергию и активность.
На то, чтобы рыдать несколько дней подряд тоже нужно много довольно сил.
В результате они почти не получают искренней поддержки и сочувствия.
И от этого им становится еще хуже – эмоционально.
И так по кругу.
Юлиана приходит на консультации только за одним – ей нравится эмоциональный контакт со мной.
Она хочет со мной дружить, но понимает, что мы работаем как психолог и клиент.
Она хочет, чтобы ей стало хорошо, и уверена, что это произойдет за счет того, что она приходит на консультации и получает эмоциональное удовольствие.
Каждый раз, когда я говорю что-то, что разрушает эту ее иллюзию она очень сильно злится на меня.
Очень трудно завершить любую мысль или процесс, сделать что-то явным и устойчивым. Она гениально размывает реальность, начиная новый виток, и новый, и новый…
Есть забавная игрушка – лабиринт и в нем шарик, который нужно провести к центру, меняя наклон лабиринта, закрытого прозрачным пластиком. Одно движение, и шарик уже оказывается где-то «не пойми где» и можно снова и снова с интересом катить его к центру, но тут возникает новое препятствие, и снова трудность, и….
Для меня Юлиана ассоциируется с акварелью. Прекрасной, беспомощной и смазанной, переходящий из одного в другое, километры бережных разговоров, которые очаровывают сначала и утомляют и раздражают в конце, не давая никакого практически полезного для нее результата. Почти.
Вот на этом почти мы пока и держимся.
Консультация 40
Встречи похожи одна на другую и кажется, что продвижения почти нет.
Она немножечко научилась заземляться, присутствовать в своем теле и определять свои ощущения.
Она частично выразила свои неистовые отчаянные эмоции. Ее удивило то, что гнев можно выражать и что после становится легче.
Мы обе с восторгом наблюдаем за ее великолепным интеллектом, позволяющим из любой завершенности дать сразу связку выходов в разные вероятности и возможности, в результате чего, на третьем шаге уже трудно вспомнить цель, к которой мы шли.
Ей нравится осознавать, что она умная. Очень умная и креативная.
Это действительно так.
Она научилась останавливаться и не создавать тысячи новых ходов в лабиринте, а возвращаться к себе, своим желаниям и целям.
Сначала с моей помощью, затем сама.
Я сочувствую ей, мне она нравится, и я испытываю восхищение и печаль перед ее смелостью и гибкой приспособляемостью – она нашла способ, чтобы сохранить себя и выжить в условиях, в которых психологически выжить казалось бы невозможно.
Где живет симбиотик?
В Другом человеке и в своем чувстве к нему – влюбленности, голоде и отчаянии без любви, в страдании.
Юлианна растворяется в своих чувствах, тем самым сохраняя себя как личность.
Она как бы разобрала себя на разные кусочки, и это позволило ей выжить.
Влюбляясь в другого она тем самым ищет подлинную себя, частички своего Я.
И попадает в жуткую ловушку: другой человек, тот, которого она выбирает начинает определять то, какая она.
Ее муж говорит ей «ты плохая хозяйка» и постоянно ворчит. Она страдает, усиленно старается стать хорошей хозяйкой, изнемогает в борьбе с бытом, заболевает, считает себя никчемной, не заслуживающий его любви.
При этом подавляет огромное количество гнева, протеста и возмущения.
Если человек дает ей определение, с которым она согласна в глубине души, которого она жаждет и хочет получить, подкрепляет ее идентичность созвучную потенциалу развития ее самости, то она начинает его буквально боготворить.
Он для нее становится кумиром, божеством дарующим ей кусочки ее свободы, ее автономности, ее самоопределения.
Сестра мужа Юлианы для нее любимейший и дорогой гость в доме. Юлина готовит сложные блюда, который та любит. За несколько дней до визита начинает ее ждать, скучает и готовится.
А начались их отношения с того, что ее будущая родственница, девица активная и уверенная, глянула на Юлиану, и заявила « а ты классная! Будешь чудесной женой моему брату! И вообще, тебе надо купить что-нибудь в подарок к свадьбе такое… типа стильное, вроде тебя»
Все.
Юлиана была на седьмом небе от счастья. Ее приняли, одобрили, угадали самую ее сокровенную мечту – стать хорошей женой, и развеяли ее сильнейший страх – вдруг она плохая жена будет.
И сделали это с такой незыблемой оголтелой уверенностью в своих словах, что Юлиане их хватило на несколько лет в качестве опоры.
В кого влюбляются симбиотики?
В тех, кто кажутся им сильными и недоступными и обладающими необходимым для реализации их самости и автономности ресурсами.
Мы тонем в море слов, деталей и подробностей. Она считает, что если мне все понятно-понятно объяснить, то я смогу ей помочь.
Обижается на мои неудачные реплики, грубые или небрежные фразы.
Злится и огорчается, когда ей кажется, что она перестает мне нравиться.
Море волнуется, шторм, качка, туман…. И наконец-то у нее набирается достаточно мужества, чтобы начать смотреть в сторону причины ее жизненной драмы.
В нашем кабинете проявляется фигура
Ее Всемогущей Контролирующей Королевы – Матери
Словно огромный айсберг консультация за консультацией она поднимается из эмоциональных рассказов и долгих напуганных молчаний и тупиков Юлианы.
Та искренне и абсолютно верит, что ее Мать способна на все. Обладает абсолютной властью. И что ее Мать- хорошая. Почти святая. Правая.
Фанатики любой религии могут только мечтать о таком тотальном преклонении перед фигурой своего Бога.
Юлиана принадлежит ее Матери на уровне микрочастиц. Она ее порождение, ее часть, ее вещь, неправильная, ошибочная, огорчающая мать, отвратительная, ущербная функция, которой Мать изредка позволяет быть, если та выполнит список невыполнимых пожеланий матери.
Для Королевы – Матери не существует границ.
Для нее Юлианы – как отдельного человека не существует.
А у моей клиентки нет понятия и ощущения ЕЕ собственных интересов и границ. Она умудряется жить ВНЕ тела, в чувствах и фантазиях, как призрак в любви «вселяясь» в своих недоступных кумиров, в слиянии проживая свою возможную жизнь.
Ей не нужно ответное чувство, ей важно быть самой влюбленной.
Тут гораздо сложнее, чем простое отыгрывание истории «хочу получить любви от моей холодной и отвергающей матери».
Мать у Юлианы иногда бывает вполне себе горячей, как лава уничтожающей все вокруг.
Симбиотик-нарцисс-травматик влюбляется не в свою мать, а в тех людей, в которых проецирует части своей идентичности.
Они становятся для некого кем-то вроде необходимых для жизни и творчества Муз.
А матери (или другому человеку, занявшему это место) он принадлежит тотально, каждым своим вздохом.
И может жить до тех пор, пока хорошо служит и выполняет заветы правильной Королевы-матери.
Когда Юлианна столкнулась с тем, что убеждения ее матери сильно не соответствуют реальности, у нее закончилась энергия для жизни.
Она начала сильно болеть и ушла в депрессию.
Сработали сразу два механизма: самонаказание за попытку усомниться, и горевание, без одобрения Центра ее Вселенной.
Для симбиотика отвержение его Королевой- матерью равносильно уничтожению его. Он ведь верит в то, что бессилен и недостоин жить, если вызывал гнев Контролера-мамы.
Подспудно Юлиана искала в психологе человека, который победит ее мать, займет ее место и будет заботиться о Юлиане, будет хорошей и доброй матерью.
До этого она искала такого человека в любимом муже, но к счастью для нее ей повезло, и в нем она мать не нашла.
Консультация 60
Самая болезненная часть работы для Юлианы была в тот период, когда она начала осознавать, что со многими людьми ведет себя так же как и мать с ней.
Немного в другой форме, более вежливо и скрытно, но также как и мать, она хотела тотального подчинения и контроля. Власти и удовлетворения ее желаний.
В ее схеме были всего две роли:
Функция, которая заслуживает любовь, старается стать хорошей и удобной. Страдает и наказывает себя, если это не получилось.
Королева Мать, которая контролирует, владеет, решает и может делать все, что захочет. Мир принадлежит ей.
И другие люди фоном, как тени-статисты.
Изредка из них проявлялся кто-то, в кого она безнадежно влюблялась, пытаясь присвоить себе часть себя, но это всегда заканчивалось.
Либо ей становилось скучно и бросала такие отношения она.
Либо отвергали ее.
Большая часть когнитивной работы строилась вокруг фигуры Королевы-Матери. Всемогущей. Обладающей Властью. Правильной. Достойной. Той, что может решать.
Дарующей жизнь, еду.
Способной в любой момент отказаться и уничтожить тем самым. Отвергнуть и заставить страдать.
Быть хорошей, удобной или быть собой?
Вопрос, который для кого-то и не вопрос вовсе, для Юлианы стал на долго время трудно разрешимым.
Если она выбирала «быть хорошей», то сталкивалась с реальностью.
В ее личной истории быть хорошей означало выполнять желания близких людей, любить их и радовать.
А она не могла этого делать.
Она испытывала негативные чувства. Она хотела не только их осчастливливать.
Пугаясь себя, она внутренне замирала, попадала в тупик и не могла найти ответов.
Потому что реальные ответы на ее вопросы попадали в зону запрета ее матери.
Быть собой тоже вызывало затруднения – а как это? А какая я реальная? А разве можно быть настолько ужасным человеком? Чувствовать ненависть, страх, стыд, гнев, зависть, а не только светлую радость и любовь ?
И вот это вот чудовище можно любить? Правда? Этот монстр – я?
Неудивительно, что моя Святая Королева-Мать ненавидела, отвергала и гнобила это нечто – меня.
Что ты говоришь? Ах, это не адекватное отношение? Нет? Это Критик, калька с голоса моей матушки? А на самом деле я могу чувствовать гнев? Да?
И если я скажу тебе, что злюсь на тебя, то ты меня не уничтожишь? И не скажешь, что не будешь больше со мной работать?
А если я вот такая-то – то разве это не повод презирать себя? Нет?
Шаг за шагом. Подвиг за подвигом. Юлиана открывала и отстаивала себя.
На мой взгляд, перелом произошел в момент, когда она перестала себя презирать, и разрешила себе быть, независимо от того, как к ней относится мать.
Трудностью было еще и то, что отчаянная драма и борьба, разворачивающаяся в ее внутреннем мире были про прошлое, про ее детский опыт.
А милая беспомощная старушка, которой сейчас стала ее мать никак не могла быть тем человеком, которому бы Юлиана прямо выразила накопленный негатив.
Прошлое было в прошлом. И она искала способ понять его, признать и перестать воспроизводить в настоящем.
Консультация 80
Прошло почти два года интенсивной, трудной и иногда болезненной работы.
Я чувствую уважение к Юлиане. Симпатия остается прежней. Я восхищаюсь ее мужеством и смелостью. И рада за то, что сейчас она нашла себя, свои опоры и цели в жизни.
Мы подводим итоги и определяемся с тем, что нужно еще доработать в оставшиеся несколько встреч.
Я спрашиваю, что было самым трудным для нее за все время работы?
Ее ответ: отделиться от матери и взять ответственность за себя и свою жизнь на себя.
Это был долгий и постепенный процесс.
Сначала присвоить себе право на свое тело. Если болеешь, то можно и нужно лечиться. Если устала – отдыхать. Если плохо – звать на помощь.
Хорошо относиться к своему телу, любить его, заботиться о нем.
Потом были эмоции. С ними оказалось еще труднее, чем с телом.
Разные Королевы-Матери разрешают своим детям разные эмоции. Иногда это может быть страх. И тогда человек любые свои переживания чувствует как страх, панику, ужас.
У Юлианы разрешенным чувством была любовь.
Ей можно было любить мать, восхищаться ею.
Ей можно было любить других людей, восхищаться ими.
У нее было под полным запретом признание и проживание остальных человеческих чувств.
Гнев, ярость, ненависть были под полным табу.
Растерянность, беспомощность – нельзя, быть слабой стыдно.
И она изворачивалась на восемь кругов, чтобы выражать одной нотой всю симфонию, палитру эмоций и чувств человека.
Иногда мне было страшно до жути слушать ее рассказ о том, как она искала повод для любви в истории, когда ее предали.
Я возмущалась и негодовала, слушая, как она пыталась сохранить хорошие отношения с человеком, к которому она чувствовала бы огромную ненависть и злость, но ей было нельзя.
Мы долго разбирались и легализовывали право ее чувствам быть, а ей самой их проживать как обычный человек, а не как святая функция, призванная обслуживать убеждения ее матери.
Право чувствовать горечь и злость, ярость и беспомощность как чувства, и говорить о них прямыми словами, а не вытеснять их в тело, постоянно болея, но выдавая своим близким милую улыбку, светлую радость и любовь.
Юлиана долго привыкала к тому, что можно сказать « я злюсь на тебя, ты забыла ответить на мой такой-то вопрос», вместо того, чтобы уходить в себя, и случайно ставить свою сумку на цветок, пытаясь быть милой и удобной.
Было очень трудно и часто интересно. Она училась заново жить в реальности, которую до этого считала чем-то вроде филиала Ада, который нужно полюбить и найти в нем что-то прекрасное.
Работа с ее убеждениями оказалась очень поучительной для меня.
Она легко их находила, выявляла противоречия, жонглировала разными ракурсами и точками зрения, и … и оставляла все как есть.
Она – беспомощная. Ее мать – Королева.
Ее мать виновата в том, что в ее жизни плохо и она болеет.
Или она сама виновата, так как слишком плохая.
И так тысячи и тысячи кругов и возвратов к этой точке.
Второй трудностью было то, что умная Юлиана категорически отказывалась думать сама.
Это право было у ее матери.
Ну и у меня, как у психолога.
И вообще, у всех уверенных в себе людей.
А она пыталась угадывать, искала способ нравиться и быть хорошей.
Получать восторг и любовь.
И снова, и снова, и снова.
Тот, кто думает – тот и отвечает, он во всем виноват.
Если он ошибся, то его буквально уничтожают за ошибку.
Ее опыт детства был достаточно однозначен.
Ошиблась – наказали.
Но она справилась и с этим. Тут нам на помощь пришло то, что будучи от природы умной, ей хотелось думать. И разрешив себе это несколько раз, она быстро вошла во вкус.
Ее новое базовое убеждение звучало: « Я есть, я живу, я чувствую! Я хочу и делаю! Я сама решаю, что мне можно, а что нет. Я своя собственная. Я могу любить. Я могу говорить ДА. Я могу говорить НЕТ.»
С желаниями нам повезло!
Как раз с тем что она хочет мы почти не работали, так как желания у нее были, она их знала и в глубине души мечтала о них. Несколько консультаций, которые ушли на то, чтобы разрешить себе хотеть то, что она хочет и она получила доступ к свои собственным желаниям.
Теперь она могла мечты превращать в цели и реализовывать их.
С решениями и действиями, как ни странно, было легче чем с чувствами и мыслями.
Юлиана умела действовать, только раньше ее останавливала уверенность в ее беспомощности, сильно блокировал ее же протест делать не так как ловко и удобно ей, а как требуется ее мужу, маме, ребенку и прочим людям, которым она давала право Королевы в ее жизни.
Какое-то время в работе она была очень окрыленной.
Когда она организовала быт так, как хотелось ей самой, то оказалось, что и муж готов полностью принять ее решения. И другие люди могли только удивляться тому, как ловко она использует самую современную бытовую технику, как оптимизирует рутинные процессы.
Она на какое-то время увлеклась и была счастлива, ей нравилось быть отличной современной хозяйкой.
Я отметила для себя пару ценных идей, которыми она поделилась между делом.
Прошло еще несколько консультаций и мы завершили нашу работу.
Она приходила через несколько лет рассказать о себе и своей жизни, и присылала пару открыток, с восхитительно- детским «смотри, у меня получилось!».
Я рада за Юлиану.