Света забежала в кабинет. Буквально ворвалась как вихрь. И с места в карьер попыталась сказать десять фраз одновременно. В результате она запуталась, большую часть того, что хотела сказать потеряла, а меньшую не понял ее собеседник.
Она снова заторопилась, и решила, что ничего не получится, ее никто не понимает, и надо искать другого психолога. Быстро попрощалась, обесценила консультацию на которой умудрилась за час рассказать о множестве событий своей жизни в мелких деталях, перескакивая с одного на другое и теряя мысль, забывая цель своего рассказа.
И убежала.
Потом она прибегала и убегала еще несколько раз, в процессе она тоже несколько раз легко и быстро соглашалась с тем, что торопится, что торопится в своей жизни достаточно часто, и что ничего, совершенно ничего не успевает!
Она выбирала обращать внимание только на «пену на воде», причем сама активно прилагала усилия, чтобы хорошенько перемешать и взболтать свои эмоции, чувства, мысли, желания, события жизни, чтобы пены было побольше.
И уносилась дальше.
Вадим медленно, тревожно и тяжело зашел в кабинет. Казалось, что он или остановится и зависнет в процессе своего движения, или рухнув на диванчик, разрушит его, и так и останется лежать среди обломков. Через некоторое время он справился со своим молчанием и начал говорить… медленно… с трудом. В результате видно было, что он сильно страдает, но понять его было довольно затруднительно.
Он застревал в каждом из своих состояний, погружался в них, смешивался и срастался. Казалось, что сдвинуть с места его не сможет ничего в нашем мире. В его истории, по его восприятию, проблемы и трудности, с которыми он столкнулся были ОГРОМНЫМИ и статичными как глыбы, его чувства словно не были живым процессом, а скорее напоминали темные воды на дне океана, где нет никаких течений, и сама мысль о возможности изменений кажется уверенно невозможной.
В его жизни он также стоял перед любой из проблем, очень долго, пассивно, бездействуя. И другой его способ был – не стоять бездумно, а погрузиться в пучину страданий и истязать себя негативными оценками, обесцениванием, обидой, виной, страхом, стыдом и яростью. И застрять в этом. И быть в этом.
Он приходил снова и снова. И снова.
В какой-то момент глыба его проблем стала подтаивать, в темном стоячем эмоциональном поле появились первые светлые и солнечные просветы, наметились небольшие течения.
Степан пришел за несколько минут до консультации, вовремя постучал в дверь, зашел, поздоровался… Да, возможно у него было много проблем, и иногда ему было очень сложно, и иногда достаточно трудно встречаться с различными проявлениями себя во внутреннем мире, но что точно было его ресурсом – это движение в своем темпоритме.
Когда он думал над заданным вопросом, он думал именно над этим вопросам, а не о пятидесяти темах около и мельком, и не вис, реагируя на тень тона собеседника в своих кошмарных фантазиях и болезненных чувствах.
Он завершал каждый конкретный цикл проживания любого вопроса, события. Если ему требовалось дополнительное время, он говорил «давайте я подумаю об этом дома, мне нужно много времени». И в следующий раз он приходил если не с завершенным ответом, то с продвижением в своем поиске.
Каждая консультация воспринималась как завершенная, при том, что в целом процесс динамично развивался.
Неудивительно, что в итоге меньше всех времени на работу затратил Степан, а результаты у него были очень стойкие и качественные.
Его секрет заключался в том, что он давал себе достаточно времени, двигался в своем ритме, и при этом завершал каждую конкретную задачу в своей внутренней работе, и завершал качественно, причем во всех проявленностях: ощущения, чувства, мысли, желания, решения и действия. Давал себе достаточно времени и на опробование новых способов контактов с собой, людьми и жизнью, и на тренировку до устойчивой уверенности того, что ему понравилось, и что он принимал для себя.
У Вадима в какой-то момент накопилась критическая масса мелких и терпеливых шажочков по изменениям, и он словно бы «вдруг» начал очень устойчиво и активно, последовательно и уверенно реализовывать то, что когда-то казалось ему за пределами возможного.
Самое близкое впечатление – это приход дружной весны после длительной, тяжелой, затяжной зимы. Когда кажется, что все растет и цветет, все радует и получается словно само собой.
И кропотливые и терпеливые его микроусилия словно лечение лекарствами в гомеопатических дозах наконец-то дало долгожданный эффект.
Тем временем Света оббежала еще с десяток психологов, поучилась в нескольких местах – занятия по два-три примерно, пронеслась вдоль тройки групп и вернулась в прежнем состоянии – хаос, суета и сплошное «торопись», но впервые с готовностью замедлиться и действительно познакомиться с собой, узнать себя и глубоко и последовательно работать.
В процессе она сделала несколько полезных для себя открытий.
Время.
Очень многим людям знакомо ощущение «катастрофической нехватки времени». С одной стороны, они пытаются запихнуть в свое время гораздо больше жизненных событий, чем там физически может разместиться и чем они способны прожить качественно, потому что они хотят «все успеть». Но в результате получают то, что не успевают практически ничего, а то, что таки удается завершить, или не способны качественно и глубоко себе присвоить, или сделано, прожито так небрежно, что кажется довольно малоценным.
Внутренняя пустота остается пустотой, покрытой сверху горами разных событий, как на заброшенном складе плохого хозяина. Но человек – торопыга продолжает бегом и в суете игнорировать необходимость сосредоточиться и понять, почувствовать, ЧТО он делает сейчас и ЗАЧЕМ делает именно это.
В основе любого привычного поведения лежит его первопричина: когда-то человек нашел вот такой способ справиться с какой-то ситуацией и у него получилось.
И он снова и снова повторяет «хороший» опыт, игнорируя тот факт, что и он уже другой, и контекст жизненных событий изменился.
И когда-то в ее детском опыте отложилось, что она не успевает, и нужно ТОРОПИТЬСЯ! Нужно СПЕШИТЬ!
Света обратила внимание, что не сосредоточиться и успеть, а именно паниковать, бегать, торопиться, спешить …
И она смогла отделить себя –нынешнюю, от довольно медлительной девочки, которую дергала ее мама «Торопись! Быстрее! Торопись!», а она напрягалась, тревожилась и начинала суетится и паниковать, создавая видимость активной деятельности.
Замереть, слиться с чем-либо и застрять, зависнуть в этом – один способ избегать встречи с чем-то более трудным для осознания, для принятого образа Я, чем собственно те мучительные страдания, в которых человек остается и те результаты своего бездействия или бесчувствования, что он получает.
Суетиться, трепыхаться и торопиться – другой способ избегать встречи с чем-то более трудным для осознания, для принятого образа Я, чем собственно те мучительные страдания в которых человек остается и те результаты своего бездействия или бесчувствования, что он получает.
И она начала учиться ощущать себя – свое тело. Учиться прислушиваться к себе, к своим чувствам, мыслям, желаниям. Учиться присутствовать в моменте своей жизни на сто процентов.
Когда она замечала, что начинает бежать, нестись, торопиться – она обращала внимание на свое дыхание, замечала напряжение в теле, а за ним накапливающуюся тревогу, раздражение, страх и разбиралась с причинами своего состояния.
Совершенно неожиданно для себя Светлана обнаружила, что ее эффективность повысилась в разы, у нее появилось очень много жизненной энергии, и она подошла к следующей задаче: а чем и кем качественно заполнить время ее жизни, освободившееся от напряжения, суеты и торопливости?