Сказочка про легкость, любовь, судьбу и сомнения

 

«Веселый котик» гудел. Дым стоял коромыслом. Хозяйские дочки едва успевали разносить заказы гостям. От чаевых едва не лопались карманы. Завсегдатаи перекрикивали друг друга, удивлялись, радостно кричали здравицы и заказывал по новой и вино, и вкусные закуски.

Да и разносолы, что ютились по углам третий год под задумчивое хозяйское размышление «надо бы уже и выкинуть » споро пошли в ход.

А причиной неожиданного громкого веселья была помолвка Естеславы, дородной дочери местного стражника.

Девки в городке, узнав про свадьбу и жениха, над ней посмеивались и подшучивали, и не сказать чтобы только добрыми шутками.

— Завидуют, — думала она.

Сам стражник, удивленно рассказывающий свою историю в «Веселом котике», в дочкину судьбу не верил вовсе.

Уже и сваты пришли, уже и договор подписали, и родительское благословение дали, а никак не мог уразуметь, как его дочь, девица здравая, на ногах стоящая прочно, вместо сына молочника согласилась пойти за музыканта.

Городок быстро наполнился слухами и только ленивый не высказал своего мнения – должно ли Естеславе идти за пришлого музыкантишку или нет.

— Батюшка! – дочка была непреклонна в своем решении, и отстаивала его как истинная дочка стражника. – Люблю его! Моя судьба! Да и ведунья сказала, что дети у нас будут здоровые и пригожие.

И засветилась от улыбки.

Батюшка мрачнел. Слушал всех вокруг. Думу думал.

Смотрел на дочку и не мог сказать «нет».

— Ну я и решил… если не сложится у них, у молодых, стал быть, заберу Еську к себе, в отчий дом, значит. Вырастим внуков. Судьба значит судьба.

 

Судьбу в городке уважали. Каждый знал, если свернуть с торной дороги, что Судьба начертала, только и обретешь, что историй для рассказа в «Веселом котике». И веселья будет ой, мало. Пока шишек набьешь, пока заново Путь найдешь свой…

Так что люд местный посудачил-посудачил да и решил, раз судьба – значит судьба. А раз помолвка да свадьба – значит праздновать да радоваться нужно.

 

Вот в такую веселую кутерьму и попал Фрол, сын местного молочника, когда заглянул в «Веселого котика» в поисках чего-то, он и сам не мог понять чего.

Тяжелая темная ревность, злая зависть поднималась изнутри.

Музыкантишку хотелось изловить и прибить.

А лучше проклясть так, чтобы и через три поколения помнили как чужих невест уводить.

Естеслава не была невестой Фрола, и вместо проклятия можно было получить мощный откат,  потому как сам-дурак: просомневался, проленился, да и прямо сказать, уверен был, что никуда не денется она от него.

А оно вон как вышло.

От тяжелого мрачного настроя скисло молоко, что приготовили на продажу. И мать погнала со двора, -мол, иди, в себя приди, а после возвращайся!

Что-то исправить еще можно было. Выплатить отступные за чужую невесту. Наладить новый сговор… Да и Еся к нему хорошо относилась…и родители были согласны. И чувствовал он, знал, без всяких бабок-ведуний, что судьба они друг для друга…

Но вот так сразу, раз – и обрубить себе молодую свободу? Дом ставить, жена, значит, будет, детки пойдут…ферму дальнюю отец отдаст и…и не хотел он всего этого. Когда-нибудь потом, позже, не сейчас…

И отдавать пришлому молодцу девушку не хотел. И что делать не знал, ревновал, завидовал, жадничал и маялся.

***

Тем временем веселый симпатяга, музыкант Илай, радостно готовился к свадьбе.

Девица ему нравилась – добрая, преданная, щедрая. Хозяйственная.

Хорошая девушка. И жена хорошая будет. И детки красивые у них пойдут… У него все дети красивые получались.

Тесть будущий правда волком зыркает, ну да Илаю не привыкать, уже в пятом городе женится, и ни разу еще на него невестина родня хорошо не смотрела.

И чем не довольны? К жене он со всей любовью и лаской относился.

Навещать старался почаще. Деткам подарки привозил… не обижал никогда и никого…

— Странные люди, — думал Илай, — и зачем себе жизнь усложняют? Злятся или думы мрачные заранее думают. Нет бы как он – легко, как песенка на утреннем ветру, жить. Хорошо же, правда?